Бухара утренняя. Прогулки вдоль арыка и не только

Недалеко от Токи Саррофон обнаруживаем что-то в роде небольшой площади, напоминающей сильно уменьшенный Ляби-Хауз (кстати, здесь тоже всё сконцентрировано вокруг хауза). Строение справа – это медресе Абдурахмани Алам (начало XIX века), ну а всё вместе именуется ансамблем Ходжа-Гаукушон («Гаукушон» означает «убивающий быков»).

«Минарет Калян?… Да нет, не может быть. Калян гораздо больше и находится в другом месте. Дежавю…» Примерно такие мысли будут вас одолевать, когда вы впервые окажетесь в этом месте. На самом деле, это – минарет Ходжа Калон (1598 год), и он действительно является уменьшенной копией минарета Калян. Да, кстати, «Ходжа Калон» – это прозвище вполне конкретного человека – джуйбарского шейха Ходжи Саъда, жившего в XVI веке. Собственно он и стал меценатом строительства и минарета, и прилегающей к нему мечети.

А вот и та самая мечеть Ходжа Калон.

Через арык от всего этого стоит медресе Гаукушон (1565 год), фасад которого смотрит с юга на все остальные строения средневекового ансамбля.

Дальше по левой стороне – махаллинская мечеть Поччокул Хужа (XIX век).

Почти сразу напротив мечети, через арык – медресе Рашид (XVIII-XIX века).

Дальше в сторону цитадели Арк находится комплекс ещё одной махаллинской мечети – Куйи Хонако. Здесь несколько строений разных времён постройки, самое старое из которых – XVII века. Причём, судя по названию, здесь далеко не последнюю роль играл суффизм. Что же касается минарета, то это, на мой взгляд, лучший кандидат на конкурс «Самый маленький минарет в мире».

А вот вам и ответ на вопрос, как взобраться на этот минарет. Видите тот проём с несколькими ступеньками? Чтобы попасть в проём, нужно приставить снаружи лестницу. А потому, что полноценная винтовая лестница там внутри попросту не поместится. Да, кстати, купол сзади, между айваном и минаретом, – это, по-видимому, и есть самая старая часть комплекса.

Эта ниша в стене айвана называется михраб и обозначает направление на Мекку.

Переходим улицу Р. Азимова и углубляемся в парк Саманидов. На участке, проходящем через парк, арык Шахруд одет в бетон, но по-прежнему пуст.

В центре парка находится самое древнее строение во всём Бухарском оазисе и единственная постройка Бухары, уцелевшая ещё со времён Саманидов. Это – мавзолей, сооружённый в конце IX века, в правление Исмаила Самани, над могилой его отца (здесь же похоронен сам Исмаил Самани и некоторые другие представители династии). На самом деле, первоначально здесь находился довольно обширный некрополь Саманидов, который со временем постепенно разрушался и в конце концов перестал существовать. Конкретно этот мавзолей сохранился только благодаря тому, что за долгие века ушёл под землю чуть ли не на половину своей высоты и таким образом оказался как бы законсервирован. Раскопали его в 1930-е годы, удалив довольно большой слой земли (сейчас на этом месте – участок парка), попутно обнаружив, что мавзолей стоит на остатках чего-то ещё более древнего (храм огнепоклонников?) Ну а хауз здесь появился совсем недавно – лет двадцать назад.

Рассмотрим это строение повнимательней. Считается, что присутствующая на нём символика больше характерна для буддизма, чем для ислама.

Согласно легенде, Исмаил Самани (в Бухаре его называли Хазрат Султан) продолжал править страной даже после собственной смерти, а потому люди ещё долгое время приносили сюда письменные прошения и опускали их в отверстие в стене мавзолея, ожидая на следующий день получить ответ. Согласно той же легенде, Исмаил Самани отказался от правления после того, как один из таких посетителей попытался его обмануть, но ещё до недавнего времени считалось, что прошение, принесённое сюда человеком праведным и с искренней верой, обязательно исполнится.

Дальше – обходим небольшое озеро (на берегах которого, честно говоря, не помешало бы провести большую уборку)…

…И оказываемся возле одного из сохранившихся фрагментов городской стены Бухары.

Всё это построено из глины. Часть стены недавно отреставрирована, остальное же пока находится в первозданном виде.

Сохранились и ворота.

Называются они Талипоч. Это – одни из одиннадцати городских ворот Бухары и одни из двух сохранившихся (ещё четыре воссозданы на прежнем месте лет десять назад). Когда-то через эти ворота в город входили караваны, пришедшие со стороны Хивы.

Первая полноценная городская стена в Бухаре появилась в IX веке (не путать со стенами цитадели, которые впервые были возведены ещё до Александра Македонского). При Караханидах стены были существенно укреплены, частично разрушены с приходом Чингисхана, но восстановлены во времена Тимуридов. Дальше, при Шейбанидах, Бухара стала столицей и начала стремительно расти – город перестал умещаться внутри прежних стен, потребовалась их новая перестройка. Сохранившиеся поныне фрагменты стен возведены при Шейбаниде Абдулазиз-хане (XVI век), а некоторые – чуть позже, при Абдулла-хане II. Периметр городских стен составлял 12 километров, на протяжении которых имелось 116 отдельно стоящих башен и 11 пар башен, защищавших городские ворота.

В терминологии Востока, та часть города, которая находится внутри городской стены, но за пределами цитадели, называется шахристаном, а та, что снаружи, – рабадом (по сути, рабад – то же самое, что на Руси называлось посадом).

На восстановленную часть стены можно без проблем взобраться. Кстати, имейте в виду, что здешняя глиняная штукатурка довольно-таки неплохо отмазывает, так что после фотосессии на городской стене не забудьте проверить свою одежду на следы глины.

Остатки одной из башен.

Ворота с внешней стороны. На момент нашего там появления все подходы к ним с той стороны были огорожены и, судя по строительному мусору, здесь всё ещё продолжаются какие-то восстановительные работы.

В отличие от глиняной стены, ворота построены из обожжённого кирпича.

И ещё один остаток башни, к которому теперь с внешней стороны прилегает большой базар (в смысле – рынок).

Дальше мы пошли в обратном направлении по одной из парковых аллей, превращённой в импровизированный птичий рынок (причём продаются там почти исключительно голуби), и оказались возле, пожалуй, самой странной и загадочной постройки старой Бухары.

Это – мавзолей Чашма-Айюб, что переводится как «Источник Айюба» (того самого, который в Ветхом Завете именуется Иовом). Возникновение источника на этом месте древнее предание связывает именно с Айюбом-Иовом (родник забил от удара посохом). Ещё есть версия, что это – место захоронения Айюба, хотя, впрочем, существует ещё как минимум несколько разных версий о месте его захоронения. Так или иначе, но этот мавзолей с давних времён почитаем как мазар.

Считается, что этот мавзолей был построен при Караханиде Арслан-хане (то есть, в XII веке), но при этом одна из надписей внутри утверждает, что это – постройка 1380 года (то есть, времён Тимура). Впрочем, возможно, что тогда он был восстановлен из руин, как и немногие другие постройки, сохранившиеся после нашествия Чингисхана. В XVI веке мавзолей был расширен (это – как раз та часть здания, которая сейчас смотрит на нас фасадом). Ну а сейчас в нём, помимо колодца, находится ещё и небольшая экспозиция, посвящённая системе водоснабжения Бухары.

Чигирь, он же – нория, она же – водоподъёмное колесо. Продукт инженерии Древнего мира, впервые появившийся у египтян и персов, а оттуда распространившийся на Центральную Азию. Кое-где в сельской местности Узбекистана до сих пор можно встретить такие чигири, сделанные из подручных материалов.

На мой взгляд, идея использовать энергию течения реки для подъёма её же воды на некую ненулевую высоту как нельзя лучше иллюстрирует крылатую фразу «Всё гениальное просто».

А это – сардоба (подземное водохранилище, ловушка для воды). Помните, мы видели в Карши [DW] сохранившуюся сардобу XIV века? Я там ещё подробно рассказывал о том, как она устроена, как работает и для чего такие штуки использовались.

Ну а вот как выглядела та самая шуховская водонапорка до того, как её перестроили в смотровую площадку.

Кстати, в прошлый раз я пообещал вам подняться на неё. По-моему, сейчас как раз самый подходящий момент, чтобы это реализовать.

Наверх ведёт лифт, который приходится ждать довольно долго из-за большой популярности как самой площадки, так и ресторана под ней.

Отсюда очень хорошо видна большая часть территории цитадели Арк и вся окружающая её застройка.

Верблюд по-прежнему на своём боевом посту.

Конный двор и айван зала приёмов.

При взгляде отсюда становится очевидно, что большая часть застройки крепости всё ещё лежит в руинах, а то, что мы видели в прошлом посте [DW] – это только небольшая часть её территории, наименее пострадавшая от бомбёжки 1920-го года.

Высота башни цитадели по сравнению с человеческим ростом.

Она же, снизу. Высота стен не может не впечатлять.

Приближаемся к Токи Заргарон.

Эта наковальня, подвешенная к стене Токи Заргарон, призвана обозначать наличие здесь чеканной мастерской. Не знаю, насколько хорошо она там закреплена, но задерживаться под ней слишком долго не советую.

Итак, это – Чор-Минор (в переводе – «четыре минарета»). И – вы сильно удивитесь, но это – медресе. Зодчему, создавшему в 1807 году это здание, удалось нарушить почти все каноны строительства подобных сооружений, а потому ничего другого, что хоть немного бы напоминало эту постройку, ни в Бухаре, ни в окрестностях попросту не существует.

Минареты – это, на самом деле, не совсем минареты, а просто четыре башни, украшающие входной портал и символизирующие четыре религии: ислам, христианство, иудаизм и буддизм.

Ещё до 1980-х годов на всех четырёх «минаретах» гнездились аисты. Сейчас аисты редко залетают в Бухару, а потому место настоящих гнёзд теперь заняла бутафория.

Чор-Минору изрядно досталось в 1920 году. От всего медресе остался только входной портал и несколько жилых комнат (худжр), отходящих от него в восточном направлении. От западных худжр остался только фундамент.

Во дворе, между порталом и сухим хаузом, кто-то недавно смонтировал этот деревянный айван с топчаном. По-видимому, место это тусовочное. Там есть даже птица в клетке (кеклик), флегматично взирающая на окружающий мир. Говорят, раньше их было две, а потому им было не так скучно.

Приглядимся как следует к «минаретам». Издали они выглядят похожими, но вблизи оказывается, что они отличаются и формой, и узором.

Ну и в заключение – одна из старых глинянных построек в окрестностях Чор-Минора. Не знаю, что именно, но что-то меня в ней привлекло.