Итак, мы всё ещё в Приозерске – проснулись в нашей маленькой гостинице на окраине города, позавтракали и вышли на встречу новым открытиям, в их поиске направившись в сторону центра.
Ночью приходилось задёргивать шторы – Приозерск вроде бы не намного севернее, чем Питер (122 км), но белые ночи здесь почему-то воспринимаются ярче, чем там (может, по контрасту с более тусклым городским освещением?)
В ходе двух войн, прокатившихся по Приозерску за XX век, город практически сравняли с землёй, после Великой Отечественной он был отстроен заново – потому здесь в основном преобладают вот такие сталинские двухэтажки. Так что все те остатки финской застройки, что вы видели в предыдущем посте [DW], это – не более, чем несколько островков в море таких двухэтажек.
Переходим по этому мосту через одну из проток Вуоксы…
…И оказываемся на Кукушкином острове – том самом, с которого началась история города, и которому он обязан своим шведским названием (Кексгольм).
Эти старые бетонные конструкции, лежащие здесь повсюду – элементы оборонительных сооружений (противотанковые надолбы) знаменитой линии Маннергейма, проходившей в 35 км. к югу от Приозерска, примерно вдоль основного русла Вуоксы. Сюда они привезены ради создания экспозиции под открытым небом.
Карл Густав Маннергейм – швед с немецкими корнями, родившийся в Финляндии, чьи предки внесли немалый вклад в особый автономный статус Финляндии в составе Российской империи. В дореволюционные годы он сделал неплохую карьеру в российской армии, дослужившись в ней до звания генерал-лейтенанта. После Февральской революции 1917 года Маннегрейм сделал ряд попыток объединить военных и создать движение сопротивления, которые ни к чему не привели – в те годы в армии начал прогрессировать повсеместный бардак и развал. В итоге, насмотревшись на всё это, Маннергейм подал в отставку и уехал в только что получившую независимость Финляндию, где в короткий срок смог создать на пустом месте боеспособную армию, стать человеком-легендой и наконец занять пост президента Финляндии (1944-46 годы). Именно ему принадлежала идея создания оборонительной линии, которая должна была защитить молодое финское государство от возможных вторжений со стороны СССР (в том, что такое вторжение рано или поздно произойдёт, никто тогда не сомневался {напоминаю на всякий случай, что речь идёт о Финляндии и о событиях вековой давности, и Украина тут не при чём}).
Оборонительные сооружения возводились в два этапа с длительным перерывом (не хватало денег на строительство), но к началу зимней войны 1939-1940 годов всё-ж-таки удалось создать более-менее серьёзную систему укреплений. Интересно, что в те годы обороноспособность линии Маннергейма сильно преувеличивалась как финской, так и советской пропагандой – финны таким образом поднимали боевой дух солдат, а для советских генералов это было неплохое оправдание задержки в продвижении войск – на преодоление этой преграды у них ушло более двух месяцев. В то же время сам Густав Маннергейм писал в мемуарах, что оборонительные сооружения обладали рядом недостатков и к тому моменту сильно устарели. Так или иначе, в феврале 1940 года линия Маннергейма была взята советскими войсками, а все более-менее уцелевшие сооружения на ней – взорваны, так что до настоящего времени они сохранились в виде руин.
А мы тем временем уже стоим возле других укреплений – куртин древней крепости Корела.
Я уже, кажется, упоминал, что самую первую систему укреплений на этом месте построили корелы. Так оно было или нет – доподлинно неизвестно, но до нас дошла легенда о тех корелах-язычниках, теснимых с одной стороны католиками, а с другой – православными, но не желавших расставаться со своим традиционным верованием. И тогда решили они уйти подальше в леса, построить там крепость и жить в ней – в стороне от этого сумасшедшего мира. Но строительство не шло: уже воздвигнутые стены обваливались, камни сами падали из рук, строители стали друг с другом ссориться. И тогда волхвы обратились к богам, и те подсказали – нужно найти другое место на Вуоксе, где кукушка сидит на сухом дереве – там и строить крепость. Долго они плавали по Вуоксе, но кукушки всё не было. И вот наконец, через много дней, почти у самой Ладоги нашли они остров с сухим деревом и кукушкой на одной из его ветвей. Здесь, на Кукушкином острове и построили они свою крепость.
Могу себе представить, сколько времени у них ушло на эти поиски – кукушки в принципе редко показываются на глаза. Чтобы услышать их – достаточно просто прогуляться по лесам весной или в начале лета (к примеру, в нашем лесу они точно есть), а вот чтобы увидеть – тут нужна очень большая удача и хорошее зрение – они любят сидеть где-то на самых верхушках деревьев.
С тех пор это место много раз завоёвывали, отвоёвывали, обратно перезавоёвывали, разрушали, восстанавливали и т.д., и теперь вы здесь не найдёте ни одной кукушки – их всех давно распугали.
Взгляд на крепость с берега.
На противоположном берегу.
Одна-единственная башня крепости – широкая и низкая, возведена сразу после того, как шведам под командованием Понтуса Делагарди удалось захватить уже практически полностью разрушенную крепость, построенную ещё новгородцами в начале XIV века.
Крепость окружена не высокой каменной стеной, как это обычно бывает в средневековых городах, а низкими земляными куртинами. Дело в том, что большинство дошедших до нас сооружений крепости построено шведами в период с 1580 по 1595 годы – тогда уже существовала эффективная артиллерия, способная пробивать крепостные стены, и это вынудило всю Европу перейти от классической фортификации к бастионной. Шведам эта крепость досталась в 1580 году в виде кучи ещё дымящихся угольев, окружённых остатками крепостных валов новгородской постройки. Валы досыпали, сформировав из них куртины, и обложили снаружи камнями, построили одну-единственную башню и ещё несколько помещений внутри периметра – так и сформировалась крепость в её нынешнем виде.
К башне, как и полагается, примыкают одни из крепостных ворот.
Когда-то существовал мост, ведущий от этих самых ворот на противоположный берег – туда, где в том же XVI веке была создана так называемая Новая крепость.
Из всех сооружений Новой крепости до наших дней сохранилась большая часть куртин и бастионов, западный равелин и, кажется, ещё ворота. Попасть туда не так уж просто – территорию Новой крепости сейчас занимает военный санаторий, все подходы к которому перекрыты (помните тот отпиленный мост, встреченный нами в прошлом посте?) Впрочем, с этого берега неплохо видна южная куртина крепости и часть бастиона Шварц.
Идём дальше вокруг старой крепости Корела (ну или Кексгольм – кому как нравится).
Одна из проток Вуоксы
А потом началась утиная драка…
…В результате которой никто не пострадал.
На той стороне.
А мы тем временем приближаемся к нынешнему главному входу в крепость – через так называемые Водяные ворота, защищённые снаружи теналью.
Две морские мины, стоящие у входа в крепость без каких-либо пояснений.
В пространстве между теналью и куртиной сохранился неглубокий ров начала XVIII века. Не думаю, что он носил какие-то оборонительные функции – скорей решал проблему водоснабжения крепости в случае осады.
А вот и ворота. Заходим внутрь.
А внутри мы видим постройки времён Понтуса Делагарди: всё та же знакомая нам башня, старый арсенал (посередине) и пороховой погреб с кавалер-бастионом на крыше (справа, круглый).
Новый арсенал, построенный уже после шведов – в 1776 году. Сейчас там – одна из музейных экспозиций крепости.
Всё это здесь установлено в честь 300-летия учреждения Кексгольмского полка.
А вот чему посвящено это – я уже не помню…
Скамейка…
Пороховой погреб с тыла.
Идём к башне. Кстати, обратите внимание на маленькое каменное сооружение слева в кадре. Это – старый колодец, давно засыпанный и превращённый в клумбу. Кажется, он тех же лет, что и башня.
На всех туристических сайтах заявлено, что там наверху находится смотровая площадка. Может, она там и есть, но на ведущей туда двери висит большой замок и бумажка с упоминанием неких «технических причин»
Впрочем, и с лестницы, ведущей на верхний этаж башни, тоже всё неплохо видно. Вон, кстати, снова тот засыпанный колодец, а сразу за ним – вход в небольшой тоннель под бастионом, ведущий к ещё одним маленьким воротам (они назывались не то рыбными, не то часовыми – по названию бастиона).
Помните стены приозерской кирхи, облицованные натуральным камнем? Ну так вот, архитектор предполагал, что те камни должны будут ассоциироваться с чем-то таким, из XVI века.
А вот на первый этаж (туда, где ворота) вход открыт.
И мы заходим.
Эти ворота словно бы выпали из легенды, утверждающей, что в 1710 году, когда крепость была взята в ходе Северной войны, прибывший сюда Пётр I обратил внимание на множество кирас, оставшихся от шведов. Тогда император приказал местным кузнецам расплющить эти кирасы и обить ими крепостные ворота – те, что вели на ныне несуществующий мост к Новой крепости. Так ворота были превращены в памятник победы русской армии.
С XVIII века военная надобность в этой крепости отпала, и она была превращена в тюрьму. Это помещение, отходящее от башни куда-то под куртину, с 1775 года являлось тюремной камерой для Емельяна Пугачёва и обеих его жён. Впрочем, Пугачёва очень скоро казнили, а вот его жёны томились здесь вместе с детьми аж до 1803 года, когда были выпущены по решению Александра I.
Здесь же, в башне стоит этот экипаж. Поясняющая надпись сообщает нам, что это – фаэтон XIX века, сделанный в Кексгольме. Однако, при внимательном его рассмотрении меня стали терзать смутные сомнения.
Поправьте меня, если я ошибаюсь: сварка как способ соединения металлических деталей была изобретена в 1882 году, а применение в производстве она получила лишь в начале XX века, заменив собой клёпку. И – только не пытайтесь убедить меня, что каретникам Кексгольма удалось обогнать мировую промышленность и начать применять сварку ещё в XIX веке.
А вот насчёт резиновых ковриков – они, возможно, аутентичные (ближайшее отсюда производство резины находилось в Петербурге и функционировало с 1860 года).
И – что-то мне подсказывает, что это – колесо от мотоцикла (точнее, от коляски для мотоцикла ИЖ-Юпитер). Кого они хотят обмануть?…
А вот сани – возможно, что и вполне аутентичные.
А теперь – выходим из башни и направляемся в этот небольшой тоннель, ведущий под Часовой бастион.
Изнутри тоннель выглядит примерно так.
А приводит он к ещё одним маленьким крепостным воротам (я бы даже назвал их дверью), называемым не то часовыми (по названию бастиона), не то рыбными (они выводят как раз к берегу, и – подозреваю, что по ту сторону стены обитатели крепости нередко удили рыбу).
Взгляд на Водяные (Мельничные) ворота. Через них мы сюда вошли. Почему Водяные? – вспомним, что по ту сторону находится ров-канал, служивший (как я предполагаю) для водоснабжения крепости.
Взгляд в сторону Банного бастиона.
Огромный якорь XVIII века с деревянным штоком, поднятый со дна Выборгского залива Балтийского моря, с затопленного шведского военного судна «Драгун» – стоит возле старого арсенала.
А вот с круглым пороховым погребом связана история так называемого Безымянного узника. Этот человек был в строжайшей тайне доставлен сюда в годы правления Екатерины II и провёл в этом здании 30 лет в почти полной темноте. Его имя не значится ни в одном документе, но существует уже современное предположение, что это был некто Иван Пакарин – самозванец, выдававший себя за сына Екатерины II. Освободил его всё тот же Александр I будучи в Кексгольме в 1803 году. По свидетельству очевидцев, император более часа провёл в беседе с узником, после чего вышел оттуда в слезах и повелел отпустить его и назначить пенсию. «Безымянный» (так его называли местные жители), потерявший рассудок и почти ослепший (настолько его глаза успели отвыкнуть от света за все эти годы), прожил в Кексгольме ещё пятнадцать лет.
Мы ходили вокруг этого строения и пытались заглянуть в маленькие окошки-бойницы, но там практически ничего не видно – они уходят куда-то в темноту сквозь толстые каменные стены. Впрочем, кажется, туда можно попасть в составе экскурсии.
А теперь заходим в новый арсенал (точнее, в размещающуюся там музейную экспозицию, посвящённую непростой истории этого региона).
Приметно так выглядела крепость во времена Понтуса Делагарди.
Выходим наружу…
…И неторопясь направляемся в сторону вокзала.
Дальше нам предстоит реализовать небольшую тактическую хитрость, которая позволит нам, не теряя времени и не платя за гостиницу, попасть завтра утром в Карелию – в маленький городок с замечательным названием Лахденпохья, которое означает совсем не то, о чём вы все подумали. Итак, сейчас мы на этой самой электричке перемещаемся в Питер и будем гулять там примерно до полуночи. К этому времени мы догуляем до Ладожского вокзала и там сядем в проходящий поезд Москва-Петрозаводск. После этого поезд будет ещё полчаса кататься по Питеру, больше часа стоять на Финляндском вокзале, и уже после этого поедет в сторону Карелии, прибыв на интересующую нас станцию около восьми утра. И этого времени нам как раз хватит, чтобы как следует выспаться. Вот такая хитрость.
Оглядываемся вокруг в ожидании времени отправления.
А теперь – всё это же самое рыбьим глазом.
Следующий пост будет про Лахденпохью (и вас ждёт много красивых видов ладожских шхер), а всё то, что я понаснимал за время наших обеих прогулок по Санкт-Петербургу, пойдёт на закуску одним постом. Словом, ждите продолжений.
This entry was originally posted at https://pilottttt.dreamwidth.org/386488.html.